В настоящее время туристические агентства реализуют много программ – экскурсионно-познавательную, лечебную, спортивную и оздоровительную, охотничью, рыболовную и религиозную. В самом конце XX в. среди специалистов в туристическом бизнесе вновь встал вопрос о включении в туристические каталоги религиозных центров и памятников, и появился термин «паломнический туризм» (1*) . Посещение религиозных центров связано не только с паломничеством верующих людей, но и с образовательными целями, нравственными исканиями людей.

«Золотой порой» паломничеств можно считать период средневековья. Хотя небольшое количество и плохое состояние дорог, опасности, поджидавшие путника на каждом шагу, невежество и неосведомленность в том, что выходило за пределы родного замка, деревни, провинции – все, казалось, должно было удержать средневекового человека от попыток покинуть родной край и отправиться в путь. И тем не менее, вся Европа даже в раннее средневековье находилась в состоянии неугомонного и всеобщего перемещения. В рамках этого перемещения религиозные паломничества были одной из самых значительных составляющих.

Мотивы паломничеств были очень разнообразны. Одним из самых важных было стремление заслужить спасение души. Часто под видом паломничества скрывались купеческие и просто деловые поездки, странствия любознательных путешественников. Паломниками становились и люди, уклонявшиеся от уплаты долгов или суда, поскольку статус паломника (получившего официальное благословение церкви) делал их неподсудными мирской власти. Если в период античности путешественниками были, главным образом, чиновники и зажиточные люди, которые имели официальные возможности или личные средства для путешествий, то в паломничествах участвовали люди всех сословий и разного достатка.

В раннее средневековье объекты паломничеств возникали чаще всего стихийно. Лишь позднее стали появляться элементы рекламы и постоянные организаторы (как правило, со стороны церкви). Целью паломничеств было посещение святых мест – целебных источников, мест проживания или захоронения святых, прославленных храмов или монастырей.

Поскольку силы зла в представлении простых людей воплощались в неких конкретных существах, то и силам добра они стремились придавать физический облик, прежде всего человеческий. Уже со II в., а может и раньше, началось поклонение останкам святых. Сначала культ мощей осуждался христианской церковью как языческий, но под давлением энтузиазма простых людей ей пришлось изменить свое отношение и признать, что в останках святого таится сила, способная творить чудеса. С IV–V вв. западные паломники направлялись в Египет, Сирию и Палестину, чтобы приблизиться к местам проживания и деятельности духовных наставников. Большой процент среди таких пилигримов составляли лица знатного происхождения и высокого социального и имущественного статуса. Но были среди них люди бедные и неимущие, которым было затруднительно отправляться в дальние паломничества, и они предпочитали поклоняться местным или национальным святым.

В списках главных объектов поклонения, называвшихся «великими паломничествами», всегда присутствовали Рим и Иерусалим. Подавляющее большинство путеводителей упоминает святилище апостола Иакова – старшего в Испании, получившее название Сант-Яго де Компостелла. И если сегодня многих из нас больше интересует недвижимость в Испании, мы хотим приобрести виллы, дома или квартиры на побережье, то в середине IX в все было иначе, людей больше интересовала религия. Вышеназванное святилище стало своего рода «христианской Меккой» и серьезным соперником Рима. Многие списки указывают эфесскую гробницу апостола Иоанна, реликвии апостола Марка в Венеции, мощи Св. Николая в Бари и прочее. Кроме этих самых почитаемых мест на Востоке и Западе можно назвать десятки очень авторитетных и сотни почитаемых святилищ, носивших скорее местный характер, и только по каким-то особым причинам или в особые периоды привлекавших паломников издалека.

Объектами паломничества не всегда были святые места, иногда возникали и «политические культы» – поклонение правителям и церковным прелатам, умершим насильственной смертью, например, английским королям Эдуарду II и Генриху VI, Симону де Монфору, архиепископу Томасу Бекету, культ которого был очень популярен в Англии XII–XV вв. В общем прологе к «Кентерберийским рассказам» Д. Чосер пишет, что апрель был временем отправления в путь толп паломников:

«Тогда со всех концов родной страны

Паломников бессчетных вереницы

Мощам заморским снова поклониться

Стремились истово; но многих влек

Фома Бекет, святой, что им помог

В беде иль исцелил недуг старинный,

Сам смерть приняв, как мученик безвинный» (2*).

Это не было выражением какого-то социального недовольства, скорее объяснялось идеализацией прошлого и стремлением найти героев для поклонения.

Путешествуя по чужим странам, человек попадал в непривычное для него окружение, поэтому сразу вставали вопросы о расстояниях, местах для ночлега и отдыха (странноприимных домах), средствах передвижения и прочем. Очень рано в Европе стали составлять путеводители для паломников или, как их называли, «дорожники» (итинерарии). Большой популярностью пользовался «дорожник» конца IV в., известный под названием «Хождения Сильвии». В простодушной и эмоциональной форме настоятельница или монахиня какого-то испанского монастыря описала свое путешествие в Палестину. Менее эмоционально, но более по-деловому составил в 333 г. «дорожник» анонимный автор, отправившийся из Бордо в Иерусалим. Кроме указанных, можно упомянуть «дорожник» Антонина Пьяченцкого, составленный в конце VII в., а также «Дорожник для паломников» начала XII века (3*). В XIX в. дорожные путеводители стали называться бедекерами, по имени немецкого издателя К. Бедекера, который начал выпускать путеводители для путешественников. В своей работе он использовал опыт составления подобных путеводителей, который был накоплен в предшествующие века (4*).

Уже с этого времени наметились основные пути, по которым двигались паломники. Если говорить о «великих паломничествах», то было три направления в движении на Восток – «восточная дорога», «западная» и «южная».

«Восточная дорога» проходила от Балтийского моря через Ладогу и Новгород, далее по Днепру до Черного моря. Затем вдоль западного побережья Черного моря путь пролегал до Константинополя, потом через Кипр до Акры. Этот «путь из варяг в греки» имел еще один вариант, который предусматривал водный путь по Дону, Волге и Каспийскому морю в обход Константинополя.

«Западный путь» пролегал от берегов Скандинавии вокруг Франции, Испании, через Гибралтар по Средиземному морю. Этот путь занимал больше года и был связан с большими опасностями для путешественников. Угроза со стороны пиратов заставляла паломников объединяться в большие группы и пускаться в путь в составе большого флота и под усиленной охраной. Даже путешествие в Сант-Яго де Компостелла не совершалось в одиночку, не говоря уже о плавании в Палестину. Очень наглядно это можно проследить по лицензиям, которые получали, например, английские владельцы кораблей в XV веке. Средняя цифра паломников, которых разрешалось взять на борт, составляла 80 человек. Роберту Стерми в 1445 г. была выдана лицензия на перевозку 200 английских паломников из Бристоля в Сант-Яго (5*) . Малые суда не решались отдаляться от берега и держались вблизи Франции и Испании, останавливаясь в каждом порту и у каждого острова. В отчетах о плаваниях постоянно встречаются сведения о потерях кораблей в результате пиратских захватов, кораблекрушений и ограблениях потерпевших крушение кораблей. Уже упоминавшийся Роберт Стерми, отправившийся на корабле «Св. Анна» в Средиземное море, вез в Иерусалим 160 паломников. На обратном пути его корабль потерпел крушение у берегов Греции, и 37 из плывших на корабле утонули (6*).

«Южная» дорога была сухопутной, и отправным пунктом ее был Рим. До Рима северные пилигримы добирались разными путями. В упоминавшемся «дорожнике» Антонина Пьяченцкого указаны 372 дороги на территории бывшей Римской империи. Большинство северных пилигримов попадало в Италию через альпийские проходы. Некоторые из них, минуя Рим, по дороге, шедшей долиною р. По, через Турин, Павию, Милан, Бергамо, Верону, Нижнюю Паннонию и Балканский полуостров направлялись в Константинополь, а оттуда – в Малую Азию и Сирию (7*).

Хотя указывалось, что «восточная» и «южная» дороги были более короткими и менее опасными, чем «западный» путь, это не значит, что они являлись вовсе безопасными. Каким бы путем не двигались паломники во время своих путешествий по Европе и на Ближнем Востоке они постоянно встречались со многими трудностями и опасностями. Можно упомянуть взаимное непонимание и вражду, которые разделяли странников и местных жителей. Например, англичане, французы или немцы, направлявшиеся в Сант-Яго в Испанию, воспринимали басков, через земли которых пролегал путь к святилищу, как варваров, лишенных всякой цивилизации, с отталкивающей внешностью и лающим языком. На греков «латиняне» смотрели как на зловредных схизматиков, изнеженных и развратных. Особую настороженность вызывали различия в области религии. Кроме того, нужно учитывать и языковые барьеры. Правда, уже в XV в. в Европе стали составлять разговорники, включавшие фразы на баскском, бретонском, хорватском, албанском, венгерском, турецком, греческом, арабском и еврейском языках, и все же взаимное непонимание было очень велико.

Но и отправляясь на поклонение местным святым, паломники предпочитали объединяться в большие группы. Очень живо представил такую компанию пилигримов в упоминавшихся «Кентерберийских рассказах» Дж. Чосер. Группа паломников, отправлявшаяся из предместья Лондона Соуерка в Кентербери на поклонение мощам Фомы Бекета, насчитывала 29 человек (8*). Паломничества мобилизовали большие людские и денежные ресурсы. Вместе с пилигримами двигались купцы и товары, в ходе путешествий устанавливались торговые связи и рынки.

Отправляясь в путь, зажиточные и богатые паломники запасались деньгами. Беднякам нечего было продавать и закладывать, поэтому, пускаясь в дальние края плохо снаряженные и без денег, они массами гибли в пути. Средневековые сухопутные дороги находились в очень плохом состоянии. Главные дороги достались Европе в наследство от Римской империи, но в меровингскую эпоху они поддерживались плохо. Большее внимание им уделяла каролингская власть, но традиции римского дорожного строительства были утрачены, так что средневековая Европа мало что могла добавить к римской сети дорог. Особенно нелегко давался переход через Альпы. Альпийские перевалы лежали на высоте 2,5 км., и многие путники или замерзали в горах, или, одолев перевалы, умирали от истощения.

В 960 г. святой Бернар на самой высокой точке прохода основал странноприимный дом, давший название всей цепи перевалов. Монахи-августинцы оказывали помощь тем, кто решался перейти Пеннинские Альпы. В темные ночи, снежные ураганы они зажигали огни, звонили в колокола и выходили с колокольчиками навстречу заблудившимся путникам, отогревали замерзших. Если путник все же погиб, братия отпевала его и относила на кладбище в горах.

С ростом влияния клюнийских монастырей вся Европа оказалась связанной единой сетью приютов для паломников, в которых получали ночлег и напутствие не только паломники, но и обычные путники (9*). С началом крестовых походов благотворительные организации, оберегавшие странников, стали создавать приюты и братства проводников, переводчиков, лекарей в тех местах, где скапливались паломники. С конца XI в. подобные братства возникали во многих городах Англии, Франции, Италии, не говоря уже о самой Святой земле, в частности, Иерусалиме. Например, странноприимный дом для паломников в Ронсевале (Наварра) имел отделения (госпитали Ронсевальской божьей матери) в различных европейских городах, которые кроме прямого своего назначения – давать приют паломникам – торговали всякими реликвиями. Возникшие ордены госпитальеров и тамплиеров не только помогали больным, выкупали попавших в плен, но и защищали путников на опасных дорогах. Не будем сейчас говорить о перерождении этих орденов в воинствующие рыцарские организации, ставившие перед собой задачу усиления собственного могущества. В данном случае важны мотивы их создания.

Уже в XIV–XV вв. существовали постоялые дворы и таверны, которые давали приют путешественникам, в том числе пилигримам. Иногда такие заведения существовали не одно столетие. Например, таверна «Табард», описанная в XIV в. Дж. Чосером, существовала до конца XIX в. (правда, под измененным названием «Харчевня Тальбот»). Дж. Чосер описал обычный для XIV в. постоялый двор, который, по его мнению, был достаточно комфортабельным. Посмотрим, какой же уровень комфорта был обычным для XIV в.? На постоялом дворе могли остановиться несколько десятков человек с лошадьми и вещами. Лошадям было обеспечено место в конюшне, а путникам – крыша над головой, постель и еда. Правда, это не значит, что каждому постояльцу предоставлялась отдельная комната или кровать – многим приходилось спать в общей постели даже с незнакомыми людьми. (Да и постельного белья в современном понимании тогда не было). Этот обычай сохранялся в Европе, по крайней мере, до XVII в. Обычной едой, подаваемой в таверне, было жаркое, хлеб и эль. Люди богатые возили с собой поваров, чтобы они могли готовить для них более изысканные блюда. Даже зажиточные горожане предпочитали путешествовать с удобствами. Отправившись на поклонение мощам Фомы Бекета, красильщик, плотник, шапочник и ткач

«…с собою повара везли,

Чтоб он цыплят варил им, беф-буйи,

И запекал им в соусе румяном

С корицей пудинги иль с майораном»(10*) .

Чтобы воспользоваться гостеприимством религиозных организаций, нужно было получить статус паломника, хотя никаким церковным уставом специально этого не требовалось. С этого момента паломник оказывался под защитой церкви, и на него не распространялись светские законы. Привилегии паломника были очень велики – его нельзя было привлечь к светскому суду, его финансовые обязательства приостанавливались на время паломничества, имущество находилось под защитой церкви и т. д. Отправляясь в путь, и простые паломники, и короли получали в своей приходской церкви посох и мешок – отличительные знаки пилигрима, а также ленту, опоясывавшую путника через плечо или по талии. И хотя посох вручался всем пилигримам, богатые люди путешествовали с большим комфортом. Такая практика вызывала критику церкви, которая требовала, чтобы паломник отправлялся в путь без денег и пешком. Очень часто паломники злоупотребляли своими привилегиями, порочили статус паломника своим поведением. Исключительное положение, в которое попадали паломники, давало повод к различным соблазнам и злоупотреблениям. Несовпадение настоящих мотивов странствий и идеалов, отсутствие истинного благочестия среди людей, объединявшихся под видом паломничества в компании, праздная потеря времени и неблаговидное поведение в пути и у мест поклонения, вызывали осуждение и церкви, и верующих мирян. С XIII в. разрешение совершить паломничество в Святую землю могли давать только епископы или римская курия.

Уже к XIV в. религиозные паломничества в значительной мере утрачивают свой высокий духовный настрой. Высокий процент среди пилигримов составляли лица знатного происхождения и высокого социального и имущественного статуса. Ежегодное или регулярное паломничество к гробнице святого рассматривалось как признак аристократического благочестия. Знатные дамы и кавалеры превращали паломничества в обычные развлечения с пирушками и забавами. Под видом паломников на дорогах встречалось все больше бродяг или праздношатающихся. После проведения реформации церкви в XVI в. в лютеранской Германии паломничества практически прекратились. Такое же отношение к паломничествам наблюдалось во всех европейских странах, где произошла Реформация, а также во Франции с началом революции. Правда, в периоды католической реакции происходило оживление паломничеств. Так, в начале XIX в. вновь стало модным отправляться в Сирию и Палестину, чтобы поклониться христианским святыням. Шатобриан сообщает, что после того как он описал свое путешествие в Иерусалим, более 1,5 тыс. англичан отправились в Сирию (11*). И в конце XIX в. возникали новые объекты паломничеств, чаще всего, местного значения. По дорогам католических государств продолжали двигаться группы паломников, хотя новшества в транспортном деле убили всякую романтику – трудно сохранить дух подвижничества, когда пеший пилигрим двигался рядом с идущим поездом. Многие паломники преодолевали основную часть пути в удобных вагонах или каютах пароходов и лишь последний отрезок дороги шли пешком.

В целом, нужно сказать, что те путешествия, которые были вызваны религиозным рвением, отошли в прошлое вместе со средневековьем. Путешествовать стало больше людей, но паломничество вовсе не было для них целью. Уже начиная с XVI в. становится общепризнанным, что получение хорошего образования непременно связано с путешествием в другие страны. Например, англичане посылали своих юношей во Францию и Италию, чтобы они ближе познакомились с произведениями античных мастеров и совершенствовались в изучении иностранных языков (12*). Именно в Англии в XVII–XVIII вв. стал использоваться термин «туризм» (от слова «тур») для обозначения таких «образовательных» поездок. В XVII–XVIII вв. состав путешественников стал более демократичным – путешествовать с культурными и образовательными целями стали не только аристократы, но и представители буржуазии.

Как же можно оценить значение такого явления, как паломничество? Несмотря на отмеченные выше трудности, с которыми сталкивались пилигримы, и которые мешали формированию объективных представлений об увиденном, средневековые паломничества выполняли функцию межцивилизационных контактов – между Западом и Востоком, между христианством и мусульманством (13*).

В самом конце XX в. среди специалистов в туристическом бизнесе вновь встал вопрос о включении в туристические каталоги религиозных центров и памятников. Появилось даже новое понятие «паломнический туризм». Можно сказать, что пережив период упадка, паломничество вновь начинает возрождаться, хотя и в изменившемся виде.

Литература

1. См.: Квартальнов В. А. Культурный туризм во имя мира и развития: вступление в XXI век // Культурный туризм для мира и развития: Сб. докл. и тез. междун. науч. конф. М., 2000. С. 19

2. Чосер Дж. Кентерберийские рассказы. М., 1973. С. 33.

3. См.: Добиаш-Рождественская О. А. Западные паломничества в средние века. Пб., 1924. С. 20, 22, 51.

4. См.: Александрова А. Ю. Из истории международного туризма // Вопр. истории. 1996. № 8. С. 139.

5. The Overseas trade. P. 60–63, 83.

6. The Overseas Trade of Bristol. In the later Middle Ages / Sel. and ed. E. M. Carus-Wilson. Bristol, 1937. P. 117–118.

7. См.: Добиаш-Рождественская О. А. Указ. соч. С. 51.

8. См.: Чосер Дж. Указ. соч. С. 33–34.

9. Справедливости ради нужно отметить, что первое упоминание странноприимно-го дома содержится уже в уставе св. Бенедикта Нурсийского

10. Чосер Дж. Указ. соч. С. 43.

11. См.: Добиаш-Рождественская О. А. Указ. соч. С. 70–71.

12. См.: Александрова А. Ю. Указ. соч. С. 140.

13. См.: Яковец Ю. В. Перспективы развития цивилизационного туризма // Культурный туризм для мира и развития. М., 2000. С. 94.

По материалам сайта www.sgu.ru