Африка — это не континент, это понятие. Каждый человек должен посадить дерево, построить дом, родить сына и побывать в Африке. Хотя бы из чувства ностальгии. Потому что именно здесь, по мнению антропологов, зародилось человечество. И с тех пор Африка не изменилась. Или почти не изменилась.

 

Раньше, планируя отдых на курортах, я всегда спешила  купить зимой туры в жаркий Египет . Причем всегда выбирала туры с доставкой, при каждой удобной возможности пользуясь услугами DostavkaTurov.ru. Собственно, такой подход могу посоветовать и вам. В этом же году, мне захотелось чего-нибудь более экзотического, чем просто пляжный отдых.

Я крутилась в кресле здоровенного, набитого под завязку аэробуса, следовавшего рейсом Париж — Йоханес-сбург, и поняла, что уснуть все равно не смогу. Внизу было черным-черно. Африка, как и Украина, спала. Запредельный Йоханнесбург каким-то непостижимым образом находится в одной часовой зоне с Киевом.

Вперед, к акулам

По плану в ЮАР мы не задержимся. Всю нашу группу, которую мы для солидности называем «съемочной», прямо в аэропорту посадят в минибас и отправят в Мозамбик. Там нас ждут девственные пляжи Тофу, китовые акулы и гигантские манты. Предполагается, что мы будем снимать документальный фильм о дайвинге с мантами и акулами. Но на самом деле фильм — это предлог. Всем просто очень хочется поплавать вместе со столь удивительными созданиями. А если повезет, то и потрогать их. Для слабонервных сообщаю: китовые акулы и гигантские манты питаются исключительно планктоном.

В аэропорту нас ждет сюрприз: на восточное побережье Мозамбика надвигается самый серьезный за последние двадцать лет ураган. Вообще-то там никогда не бывает ураганов. Но не в этот раз. До отмены штормового предупреждения нашу «съемочную группу» передислоцируют в парк Крюгера. Снимать слонов и антилоп вместо мант и акул.

Парк Крюгера — это такой зоопарк наоборот. Тебя возят по саванне в открытом джипе, а дикие звери изучают людей «в клетках».

За колючей проволокой

Парк Крюгера начинается внезапно. Вот вроде еще какой-то городок. Вот контрольно-пропускной пункт. Наш гид Бруно показывает пропуск, и мы въезжаем в ворота, которые охранник тщательно за нами закрывает. Я понимаю, что вряд ли дикие звери будут встречать нас прямо при въезде, но все-таки напряженно всматриваюсь в кусты. Мама! В полуметре обнаруживаю пару маленьких бурых глазок, столь же внимательно рассматривающих меня. «Слон!» — ору я, тыча пальцем в то место, где только что мелькнуло нечто серое и монументальное. Вся группа кидается на мою половину автобуса, из-за чего мы чуть не переворачиваемся. «Слоненок», — снисходительно говорит Бруно. Года три, не больше. Слоненок размерами напоминает КАМАЗ. Славный малыш.

Мы расселяемся в бунгало на территории кемпинга. Он называется Pretoriuskop, и места здесь нужно бронировать за полгода. Особенно с мая по октябрь, когда в ЮАР зима. Зимой нет листвы на деревьях и пышная зеленая трава высыхает — поэтому саванна просматривается насквозь. Сейчас, когда зима только начинается, шансов увидеть всю фауну парка, конечно, меньше. Нас под расписку предупреждают о недопустимости самостоятельных прогулок по парку. Особенно в темное время суток. Подписав все документы, я иду искать свое бунгало. Между деревьями бродят роскошные цесарки и шныряют мангусты. Кажется, мангусты водятся только там, где есть змеи. Или не только?

Первые знакомства

Легка на помине! По дорожке лениво ползет толстая змея. Супер! Хватаю фотоаппарат и прицеливаюсь. Змея удирает в кусты, но для настоящего мастера художественной фотографии нет преград. С изяществом давешнего слоненка я продираюсь за экзотом через густые заросли и настигаю беглянку. Снимок, второй,
третий. Змея еще несколько секунд позирует, а потом начинает раздуваться, и я внезапно осознаю, что сижу в кустах в обществе рассерженной кобры… Бруно, посмотрев снимки, советует в следующий раз воздержаться от подвигов такого рода. За спиной раздается грохот и разбойничий посвист. Сотня крупных серых приматов с диким гиканьем несется по территории гостиницы, переворачивая на ходу мусорные баки. «Это кто?» — изумленно спрашиваю я по-русски какого-то африканского аксакала. «Baboon», — отвечает аксакал. «Ути-ути-ути…» — я протягиваю бабуину манго. Бабуин нерешительно делает несколько шагов в мою сторону. «Не нужно, — говорит аксакал, — они тогда будут доверять людям». Я прячу манго в сумку и оборачиваюсь к собеседнику, намереваясь развить тему. Но старик уже ковыляет в сторону «сосисочных»
деревьев. Я бегу вприпрыжку за ним, но тот уже исчез в тени густых «сосисок». В задумчивости я пытаюсь сорвать плод, напоминающий гигантское колбасное изделие. Вот если бы это дерево скрестить с «хлебным», растущим неподалеку, то получится дерево, плодоносящее «хот-догами». Похоже, пора обедать.

Ужин в стиле брааи

От стейка из антилопы-импала, пожалуй, воздержусь. Когда-то я договорилась со своей совестью, возмущенно требовавшей перейти на вегетарианскую диету, что никогда не стану есть тех, кого приятно погладить. Но вот против рагу из крокодила совесть явно не возражала. Крокодилятина на вкус оказалась промежуточным звеном между курицей и карасем и желания повторить заказ не вызывала. Совесть также признала за мной право на бегемотятину и мясо носорога. Но в меню южноафриканских ресторанов присутствовали все больше свинина, говядина и баранина.

Мясо в стиле брааи — вот еда для истинных путешественников по дикой дикой Африке. По сути, это мясо-гриль разных сортов, но очень сочное и нежное. Запивать обед рекомендуется перебродившим соком из плодов марулы (это такие ягоды, растущие на ветках деревьев). Готовить напиток местных рестораторов научили слоны. Дождавшись, когда ягоды поспеют, слоны ломают ветки, усеянные плодами, сваливают их в неглубокие ямы и выжидают несколько дней, пока сок в ягодах не начинает бродить. Этими перебродившими ягодами слоны очень любят заедать обед, после чего становятся добрыми и веселыми. Желающие приобщиться к этому празднику жизни могут купить в ближайшем крупном супермаркете ликер Amarula и почувствовать себя африканским слоном.

Сафари

Наше сафари начинается в три часа ночи. Оказывается, в Южной Африке по ночам бывает холодно. Стуча зубами от озноба и недосыпа, члены «съемочной группы» заполняют здоровенный армейский джип. Рейнджер включает фары, и мы покидаем надежные высоковольтные пределы кемпинга. Лучи прожекторов скользят по густым зарослям вдоль дороги. Все напряженно всматриваются в темноту. Очень хочется увидеть львов, которые охотятся преимущественно ночью, а днем отлеживаются в тени деревьев. Но прожектора высвечивают только антилоп, «буффалос» и сотни сов на верхушках деревьев. Из-под колес порскают зайцы.

Небо уже совсем серое, на востоке готовится феерический рассвет. Мы стоим у подножия утеса, хорошо знакомого по мультику «Король-Лев». На вершине утеса появляется человеческая фигура. Человек пристально всматривается в наш джип, а потом машет рукой, явно приглашая кого-то, пока невидимого, подойти глянуть. Передвигаться по территории парка можно или на четырех колесах, или на четырех лапах. Любой двуногий прямоходящий является злостным нарушителем экосистемы парка. Рейнджер возбужденно говорит что-то по рации на африканас. Мы не успеваем отъехать, когда вдали раздается гул вертолета и над утесом зависает маленькая «стрекоза». Булькает рация. «Monkey», — смеется рейнджер. Ничего себе monkey, так и начинаешь верить Дарвину.

Ноев ковчег

С рассветом боги-покровители путешествующих явно решают обратить на нас свое благосклонное внимание. Сначала мы встречаем семейство носорогов. Они завтракают, полностью игнорируя наше присутствие. Водитель чуть сдает на какую-то полузаросшую тропу, и мы оказываемся прямо в центре трапезы. Носороги подходят так близко, что я при желании могу дотронуться до одного из них рукой. Но трогать здесь категорически ничего нельзя. Особенно носорогов. Хотя это вполне миролюбивые животные. Ссоры по поводу территории самцы-носороги решают значительно гуманнее людей. Кто, пардон, сделал больше кучку, тот и круче.

Затем обнаруживаем компанию из пяти жирафов, смахивающих на подъемные краны. Жирафы жуют акацию, и джип, набитый царями природы, на них производит не больше впечатления, чем пасущиеся неподалеку зебры. Все-таки приятно, когда дикие звери считают тебя своим. Зебры, кстати, оказались не черно-белыми, а черно-розовыми. Антилопы-им-пала, толпами гуляющие по дороге, заставляют нашего рейнджера сбросить скорость до черепашьей.

Ближе к полудню движение в парке становится оживленным, как на Крещатике. Подкатываемся к плотному скоплению джипов. Пассажиры, свесившись с бортиков, фотографируют нечто на дереве. Сначала я замечаю свесившийся с ветки длинный хвост с леопардовым принтом. А потом обнаруживаю и самого леопарда. Он дремлет на ветке, стараясь игнорировать назойливых папарацци. Публика тихонько подвывает от восторга. Увидеть леопарда, скрытного и осторожного, непросто даже здесь. Леопард выдерживает еще пятнадцать минут этого тотального обожания и сердито уходит в саванну.

На волю, в пампасы…

Прежде чем окончательно расстаться с мечтой о львах, мы спускаемся к большому озеру. Рейнджер говорит, что львы часто приходят сюда на водопой. Возле озера нас неожиданно выпускают попастись на лужайку. Я держусь подальше от воды. Бегемоты не только злобные и подлые твари, но еще и удивительно проворные. Казалось бы, травоядное, сиди себе в воде, жуй тростник. Ан нет, ни один уважающий себя бегемот не упустит возможности схватить зазевавшегося путника и утащить на дно. Когда дневная жара спала, все обитатели парка выходят на кормежку. Жизнь животных — это, оказывается, одна сплошная кормежка. Я даже немного разочарована. А где же высокие цели?

Завтра утром выезжаем в Мозамбик, к акулам. И большую часть пути нам придется ехать по территории парка… Львы нам так и не попались. Придется вернуться сюда еще раз!

Фото А.Горянов.